Читать книгу "Железное королевство. Взлет и падение Пруссии, 1600-1947 гг. - Кристофер Кларк"

и сословиями Империи, и что вы не даете им повода для недоброжелательства, и храните добрый мир. И поскольку Бог благословил наш Дом многими землями, вам следует заботиться только об их сохранении и быть уверенным, что вы не пробудите великую зависть и вражду, стремясь к новым землям, и не поставите под угрозу то, чем вы уже владеете.77

 

Стоит подчеркнуть эту ноту остроты. В ней выражена одна из постоянных тем внешней политики Бранденбурга и Пруссии. В основе берлинского взгляда на мир всегда лежала острая нотка уязвимости. Беспокойная активность, ставшая отличительной чертой прусской внешней политики, началась с воспоминаний о травме Тридцатилетней войны. Мы слышим, как она звучит в скорбных фразах "Отцовского наставления": "Ибо одно совершенно точно, если вы просто будете сидеть тихо, полагая, что огонь еще далеко от ваших границ: тогда ваши земли станут театром, на котором разыграется трагедия".78 Мы снова слышим это в словах Фридриха Вильгельма, сказанных в 1671 году главному министру Отто фон Шверину: "Я уже сталкивался с нейтралитетом; даже при самых благоприятных условиях с вами обращаются плохо. Я поклялся никогда больше не быть нейтральным, пока не умру".79 Одна из центральных проблем бранденбургско-прусской истории заключается в том, что это чувство уязвимости оказалось столь неизбежным.

 

4. Величество

 

КОРОНАЦИЯ

 

18 января 1701 года в городе Кенигсберге курфюрст Бранденбургский Фридрих III был коронован как "король в Пруссии". Пышность этого события была беспрецедентной в истории дома Гогенцоллернов. Согласно одному из современных отчетов, потребовалось 30 000 лошадей, чтобы перевезти семью курфюрстов, их приближенных и багаж, упакованный в 1800 карет, на восток по дороге из Берлина к месту коронации. По пути они проезжали деревни, увешанные украшениями, их главные улицы были усеяны горящими факелами или даже задрапированы тонкой тканью. Торжества начались 15 января в Кенигсберге, когда герольды в синих бархатных ливреях, украшенных новым королевским гербом, проехали по городу, провозгласив герцогство Пруссия суверенным королевством.

Сама коронация началась утром 18 января в аудиенц-зале курфюрста, где специально для этого случая был воздвигнут трон. Одетый в алый с золотом мундир, сверкающий бриллиантовыми пуговицами, и малиновую мантию с горностаевой подкладкой, в присутствии небольшого собрания членов семьи, придворных и высокопоставленных местных чиновников курфюрст возложил корону на свою голову, взял в руки скипетр и принял почести от присутствующих. Затем он прошел в покои своей супруги, которую в присутствии домочадцев короновал как свою королеву. После того как представители сословий выразили почтение, королевская чета направилась в замковую церковь для помазания. Здесь у входа их встретили два епископа - лютеранский и реформатский (кальвинистский), назначенные на свои должности специально для этой цели, в знак уважения к двухконфессиональному характеру Бранденбургско-Прусского государства . После нескольких гимнов и проповеди королевские фанфары с барабанами и трубами возвестили о кульминации службы: король поднялся со своего трона и преклонил колени перед алтарем, а кальвинистский епископ Урсинус смочил два пальца правой руки в масле и помазал лоб, правое и левое запястья (над пульсом) короля. Затем тот же ритуал был совершен над королевой. Под музыкальное сопровождение священнослужители, участвовавшие в службе, собрались перед троном и выразили почтение. После дальнейших гимнов и молитв старший придворный чиновник вставал и объявлял о всеобщем помиловании всех преступников, за исключением богохульников, убийц, должников и виновных в lèsemajesté.1

По доле затраченного территориального богатства коронация 1701 года, несомненно, является самым дорогим событием в истории Бранденбурга-Пруссии. Даже по меркам той эпохи, когда придворные церемонии служили выражением власти, прусская коронация была необычайно пышной. Правительство взимало специальный налог на корону, чтобы покрыть расходы, но он принес всего 500 000 талеров - три пятых этой суммы были выплачены только за корону королевы, а королевская корона, изготовленная из драгоценного металла и усыпанная по всей поверхности бриллиантами, покрыла остальную сумму и даже больше. Восстановить общую сумму расходов на торжества сложно, поскольку не сохранилось ни одного комплексного отчета, но, по оценкам, всего на церемонию и сопутствующие празднества было потрачено около 6 миллионов талеров, что примерно вдвое превышало годовой доход администрации Гогенцоллернов.

Коронация была необычной и в другом смысле. Она была полностью сделана на заказ: изобретение, призванное служить целям конкретного исторического момента. Дизайнером был сам Фридрих I, который отвечал за каждую деталь, не только за новые королевские знаки отличия, светские ритуалы и литургию в замковой церкви, но и за стиль и цвет одеяний, в которые облачались главные участники. Для консультирования по вопросам монархического церемониала существовал целый штат экспертов. Главным из них был поэт Иоганн фон Бессер, который служил церемониймейстером при дворе Фредерика с 1690 года до конца правления и обладал обширными знаниями английских, французских, немецких, итальянских и скандинавских придворных традиций. Но ключевые решения всегда оставались за курфюрстом.

Церемония, которая получилась в результате, представляла собой уникальную и очень самосознательную смесь заимствований из исторических европейских коронаций, одних недавних, других более древних. Фредерик создавал свою коронацию не только с целью эстетического воздействия, но и для того, чтобы передать то, что он считал определяющими чертами своего королевского статуса. Форма короны, которая представляла собой не открытую ленту, а куполообразную металлическую конструкцию, закрытую сверху, символизировала всеобъемлющую власть монарха, заключающего в своей персоне как светский, так и духовный суверенитет. Кроме того, тот факт, что король, в отличие от преобладающей европейской практики, короновался в отдельной церемонии, прежде чем был помазан руками духовенства, указывал на автономный характер его должности, ее независимость от любой мирской или духовной власти (кроме власти самого Бога). Описание коронации, сделанное Иоганном Кристианом Люнигом, известным современным специалистом по придворной "науке церемоний", объясняет значение этого шага.

Короли, принимающие королевство и суверенитет от сословий, обычно принимают пурпурную мантию, корону и скипетр и восходят на трон только после помазания: [...] но Его Величество [Фридрих I], получивший свое королевство не благодаря помощи сословий или какой-либо другой [стороны], не нуждался в такой передаче, а получил свою корону по примеру древних королей от своего собственного основания.2

 

Учитывая недавнюю историю Бранденбурга и герцогской Пруссии, важность этих символических жестов достаточно очевидна. Борьба великого курфюрста с прусскими сословиями и, в частности, с городом Кенигсбергом все еще была воспоминанием, способным взволновать - показательно, что с прусскими сословиями никогда не советовались по поводу коронации, а о предстоящем празднике узнали только в декабре 1700 года. Не менее важной была независимость нового королевства от любых польских или имперских притязаний. Всем известно, что в 1698 году британский посланник Джордж Степни докладывал Джеймсу Вернону, государственному секретарю по делам Северного департамента,

Этот курфюрст придает значение [...] абсолютной суверенности, с которой он владеет герцогской Пруссией, ибо в